Страницы истории Кондопожского края
ПРИРОДНЫЕ ПАМЯТНИКИ
История Кондопожского края, как и вообще история Земли, началась значительно раньше, чем появился на ней человек. В частности, в окрестностях поселка Гирвас сохранились уникальные памятники природы, позволяющие проследить процесс «творения» Земли. Этому была посвящена учебно-исследовательская работа ученика Гирвасской школы Купряхина Николая. В ней он, в частности, пишет: «К настоящему времени статус памятника природы имеют 12 геологических объектов Карелии. Это значит, что работа по инвентаризации геологического наследия еще не началась. И даже в тех случаях, когда уже подготовлено научное обоснование по созданию геологических заказников, идея создания особо охраняемых геологических территорий не всегда находит поддержку местных властей. В первую очередь это касается уникального заказника в окрестностях поселка Гирвас с многоярусными вулканами и строматолитовыми постройками, которым около 2,1 миллиарда лет. На площади около 250 квадратных километров выявлено более 40 памятников. Большинство из них уникально. Другого такого участка нет в Европе».
История геологического изучения района поселка Гирвас началась еще в конце прошлого столетия.
Водопад Гирвас. Фото С.М. Прокудина-Горского
Многоярусное строение докембрия является наиболее примечательной особенностью этого района. Здесь на раннеархейском гранитогнейсовом основании с возрастом более 3,15 миллиарда лет как ковры лежат друг на друге разновозрастные осадочные и вулканогенные комплексы.
Второй особенностью района поселка Гирвас является то, что почти в течение одного миллиарда лет в архее и раннем протерозое здесь проявилась активная вулканическая деятельность. Есть четкие свидетельства того, что здесь, действительно, существовали вулканы. От них сохранились многочисленные лавовые языки, вулканические жерла, заполненные дроблеными породами, интенсивно переработанными поствулканическими термальными растворами. Характерно присутствие таких минералов, как турмалин, эпидот, хлорит, тальк, сульфиды и другие.
Один эруптированный центр в русле реки рядом с Пальеозерской ГЭС был выявлен в 60-е годы сотрудниками Института геологии Карельского научного центра РАН А. П. Световым и А. И. Голубевым.
Естественно, что такие редчайшие памятники геологии заслуживают строгой охраны, ведь этому вулкану более 2 миллиардов лет, и он просто чудом сохранился. Самое страшное для природных объектов — это костры, возводимые на них, после этого камень легко разрушается. Конечно, и разбитые бутылки не украшают древний вулкан. Трижды (в 1897, 1937, 1984 годах) в районе поселка Гирвас проходили экскурсии самого высокого форума геологов мира — Международного Геологического Конгресса.
Самые древние вулканические центры района известны вдоль дороги п. Гирвас — д. Койкары и на восточном берегу озера Яниш. Им почти три миллиарда лет. В породах сохранились многие особенности внутреннего строения и даже своеобразные структуры, которые свидетельствуют о быстром остывании магмы после излияния на поверхность.
Внимание специалистов и просто любителей природы заслуживают многочисленные проявления характерных для вулканических и осадочных пород текстур, свидетельствующие об условиях их формирования. Так, например, для подводного вулканизма характерны своеобразные подушечные лавы: в дельтах рек в осадках часто образуется сложное переплетение слоистости, названное косой слоистостью. На берегах озер и морей на песчаных отмелях нередко можно увидеть знаки ряби. Наличие прекрасно сохранившихся знаков ряби можно увидеть в сухом русле реки Суна, что является однозначным свидетельством того, что здесь около 2200 миллионов лет назад был берег древнего водоема. Кстати, сухое русло реки является одним из 10 официально оформленных и охраняемых докембрийских памятников природы Карелии. Серый цвет песчаников говорит о том, что рядом с водоемом активно действовал вулкан. Трещины усыхания на поверхностях слоистости указывают на наличие засушливых периодов, когда водоемы временно усыхали. Это неудивительно, ведь все материки находятся в постоянном движении относительно друг друга, и в это время наш древний континент находился значительно ближе к экватору, но на южном полушарии.
Древний вулкан Гирвас
Наверное, именно поэтому в доломитах района часто встречаются следы древней жизни в виде строматолитовых построек. Более 2 миллиардов лет назад жизнь существовала только в водоемах, а прибрежные скалы представляли собой безжизненную пустыню. Органические остатки известны у деревни Райгуба, где они также имеют статус памятника природы. Правда, часть памятника почему-то оказалась огорожена чьим-то забором. Этот памятник — неизменный объект всех международных геологических экскурсий.
Строматолиты выявлены в русле ручья Луканоя, а у деревни Пялозеро интересная строматолитовая постройка оказалась на территории дачного участка. Памятник приватизирован, доступ к нему затруднен. Именно поэтому целесообразно быстрейшее создание Гирвасского государственного заказника, поскольку существует опасность, что уникальные природные объекты окажутся в руках дилетантов или вообще будут уничтожены.
Уникальные геологические памятники района интересны всем жителям республики как древнейшая и ранее неизвестная история родного края. С трудом верится, что 2–3 миллиарда лет назад в Карелии дымились многочисленные вулканы, происходили землетрясения, образовывались горы, плескались волны теплого моря.
Кроме докембрийских памятников в районе весьма разнообразны четвертичные отложения, которые имеют возраст около 11,5 тысяч лет. Особенно интересна крупная водно-ледниковая дельта между Пальеозером и Сундозером. Она сложена тонкозернистыми песками, которые может передвигать даже ветер. Поэтому на поверхности дельты встречаются характерные для морских берегов дюны. Разнообразие четвертичных форм рельефа дополняют озы, моренные равнины, озерные равнины с глинами и также относительно редко наблюдаемые формы как ложбины стока талых вод.
Пальеозеро
ИСТОКИ. СТОЯНКИ ДРЕВНЕГО ЧЕЛОВЕКА В НАШЕМ КРАЕ
Передо мной карта Кондопожского района и приложенный к ней «Список памятников археологии, расположенных на территории Кондопожского района». На карте цифрами обозначены места и количество стоянок древнего человека, который и начал заселение нашего края, занимая и осваивая побережья рек и озер.
Самые древние стоянки обнаружены на реке Суне в 2,5–3 километрах западнее д. Часовенская. Они относятся к седьмому тысячелетию до н. э., это 8–9 тыс. лет назад. Спор о том, когда и откуда пришли первые поселенцы, еще не окончен. Г. А. Панкрушев считал, что появились они в Карелии еще до голоцена (голоцен — это послеледниковая эпоха, когда происходило кардинальное изменение природной среды вместе с существенным потеплением климата, примерно 8200 лет до н. э.). Это, по его мнению, были небольшие группы охотников, перекочевавшие из Приуралья. Другие ученые считают, что заселение произошло позже, не ранее восьмого тысячелетия до н. э. И продвигались первые люди не с востока, а с юга или юго-запада, со стороны Прибалтики. Климат тогда уже достаточно смягчился, но оставался суровым. Среднегодовая температура была на 2–4 градуса ниже современной, землю покрывали трава и кустарники, появлялась береза, лесные массивы еще отсутствовали.
В совсем другие природные условия попали первые жители на реке Суне. Наступил так называемый «атлантический период». Климат становится теплее современного на 2–3 градуса. Березовые леса сменяются светло-хвойными сосновыми. Люди не случайно селятся на побережье. У воды более безопасно, комфортно, меньше страха. Природа диктует и жизненный уклад. Жилища представляли из себя полуземлянки четырехугольной формы площадью от 15–20 до 50 м2. Они углублены в почву на 30–40 сантиметров и расположены чаще всего вдоль берега. В каждом жилище — очаг, сложенный из камней, или просто кострище и выход в виде коридорчика. Форма оснований и отсутствие ям от столбов, поддерживающих кровлю, дают повод предполагать, что они были срубные. Орудия труда сделаны из местного сланца, который сравнительно легко шлифовать и пилить. Это тесла, топоры, долота, стамески. Такой набор не случаен. Дело в том, что к основному виду хозяйства — охоте на лесных животных добавляется еще и рыболовство, а это, в свою очередь, требует лодок и разного рода сооружений.
Основная масса первобытных стоянок в нашем крае относится к позднему времени — эпохе неолита (новый каменный век, IV–II тысячелетие до н. э.). Это пятнадцать стоянок на берегу озера Черанга, недалеко от Линдозера, стоянки на северо-восточном берегу острова Колгостров, стоянки на Сундозере. В открытии некоторых из них участвовали жители нашего края. Так, в своей работе «Пегрема» А. П. Журавлев пишет, что в 1965 г. учитель географии кедрозерской школы Ф. Ф. Кашпанов сообщил, что жителем д. Колгостров А. И. Черказеровым обнаружены «лапарские ямы» и загадочные знаки на скале «Звонковая щельга», а в 1966 г. группа краеведов из Кедрозера обнаружила поселение Колгостров-1. Сам Федор Федорович Кашпанов часто и не без гордости рассказывал, как он и его ребята сделали это открытие, работая не один год на этом острове.
Самые большие археологические открытия были сделаны в полутора километрах севернее д. Пегрема. Формально она относится уже к Медвежьегорскому району, но логика открытия (сразу за Колгостровом) и географическая близость (Уницкая губа Онежского озера) с полным правом позволяют говорить о ней, как о «своей». Вообще об Уницкой губе можно говорить как об «археологическом эльдорадо». Здесь открыто более 60 памятников разных эпох. Это и первобытные стоянки близ Колгострова и Пегремы, и находки у деревни Кокорино, относящиеся к X–XII вв. — это самые северные курганы на территории России, огромные и красивые разломы на восточном берегу Уницкой губы — результат землетрясения, произошедшего 4240+90 лет назад, сила которого составила не менее 9 баллов. Природная катастрофа заставила людей покинуть эти места на несколько столетий. Самое большое количество стоянок найдено близ села Пегрема. Автору этой статьи довелось много путешествовать по стране и тем более по Карелии. Но Пегрема и ее окрестности неизменно вызывали особые чувства. Чувство внутреннего восторга и трагичности.
.jpg)
Деревня Пегрема (западный берег Уницкой губы)
Перед тобой огромный пласт человеческой истории. Каждый здесь легко увидит террасы, которые начинаются у самой воды и уходят в глубь материка.
Верхние террасы — это места самых древних поселений (7-е тысячелетие до н. э.), нижние — более поздние (2-е тысячелетие до н. э.).
Дело в том, что воды Онежского озера постепенно снижались, вслед за ними опускались и стоянки. Каждая терраса представляет комплекс со своими орудиями труда, керамикой. Больше всего здесь обнаружено энеолитических стоянок (IV–III тысячелетие до н. э.) — переходного периода от неолита к бронзе. Здесь найдены самые древние на севере доменные печи, где разогревалась самородная медь, которая обрабатывалась методом холодной ковки.
Несколько тысячелетий подряд селился здесь человек. Его совсем недавнее пребывание выдают развалины некогда добротных домов, остатки сельхозпостроек, затонувшие у берега рыболовные суда и сенокосные угодья. Все брошено. Вначале — политические репрессии 30-х годов, затем — война и, наконец, признание деревни неперспективной «добили» ее. Жители покинули ее и уехали, кто в Ламбасручей, кто в Ватнаволок. Но очень многие так и не «приросли» к новым местам, как не может прирасти огромное дерево. Жизнь многих была короткой и часто трагичной. А место притягивает.
Тридцать лет подряд вели здесь раскопки студенты Петрозаводского университета. А. П. Журавлев, руководивший ими, написал несколько работ, которые неоднозначны и вызывают дискуссии среди ученых. Летом здесь полно туристов, которые приходят на байдарках и катамаранах. Для кондопожан же самый простой путь лежит через деревню Ватнаволок, где местные жители или дачники перевезут вас на другой берег в Пайгубу, а дальше по старому зимнику вы придете в Пегрему. Придете и не пожалеете.
Но были ли первобытные стоянки на месте, где сегодня стоит город Кондопога? На упомянутой в начале статьи карте они не обозначены. Нет их и в списке. Однако хорошо всем известный краевед и историк края Г. Я. Пудышев рассказывал о своих встречах с В. Нестеровым, работавшим когда-то в детской художественной школе. Последний показывал обработанные камни, амулеты, изображающие сцены первобытной охоты, кроме того, на них хорошо «читались» изображения головы медведя, его лапы. Найдено это было либо на огороде в конце улицы Советов, либо в старом русле древней реки, протекавшей когда-то в районе дороги на Сюрьгу. Эта река соединяла Сандал с Онежским озером.
Рассказывал Г. Я. Пудышев и о своих газетных и архивных находках. Так, в газете «Новая Кондопога» за 1934 и 1936 гг. сообщалось об археологических поисках в районе будущей первой школы. Объектом археологов стала гора, начинающаяся за школой и спадающая к Онежскому озеру, которая имела название Поцелуйгора. Здесь были обнаружены наскальные изображения (петроглифы). Название же горы объяснялось крещением здесь местного карельского и вепсского населения, обязательным атрибутом которого было целование креста.
Жаль, что сегодня невозможно датировать ни находки Нестерова, ни события на Поцелуйгоре. Ясно одно, что край наш имеет очень древнюю историю, истоки которой кроются в первобытной истории народа.
СТРАНИЦЫ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ИСТОРИИ КРАЯ
Период самого раннего средневековья начинается в Карелии с X века н. э. Причем между надежно датированными поселениями железного века, последующей культурой без керамики и появившейся в X веке н. э. раннесредневековой культурой наблюдается разрыв примерно в 300–500 лет.
Это время называется «темными веками». Археологи объясняют это процессом перестройки культурных связей, когда местное население втягивалось в орбиту новых торговых связей, превращаясь в поставщиков местной продукции, прежде всего пушнины. Быт добытчиков пушнины был прост. Жилищами служили легкие каркасные постройки с очагом в центре. В устье Суны найдены поселения со следами железоделательных горнов. Здесь изготавливались железные ножи и наконечники копий. Иные вещи: стеклянные бусы, металлические украшения — являлись привозными. Другим памятником раннефеодальной культуры являются курганы у деревни Кокорино в Уницкой губе Онежского озера. Это могилы — «домики мертвых», над которыми и насыпали высокие курганы. Еще одним памятником раннефеодальной культуры и свидетельством развитой торговли является Сандальский клад из 74 серебряных, в основном западноевропейских монет. Среди них имеются динарии XI–XIII вв. и три дирхема. Клад был обнаружен школьником С. Суйконеном на островке озера Сандал недалеко от канала между Нигозером и Сандалом.
Очень трудно определить этническую принадлежность народа. В Карелии издавна жили представители финно-угорских и славянских народов. Это коренные ее жители. Но когда они здесь появились? Кто они, древнейшие обитатели края? Все эти темы остаются предметом научного спора. Это объясняется тем, что археологические памятники слабо фиксируют этнические признаки, а данные других наук (лингвистика, антропология, этнография) также недостаточны. Если же судить по названиям, то древнейшие из них являются прибалтийско-финскими и саамскими. К IX–X вв. главными этническими образованиями являлись чудь и весь. С XII века известна народность корела. XI–XII вв. — время проникновения на территорию Карелии русских жителей. Отсюда видно, что население края издавна было многоэтническим и люди легко уживались друг с другом. История не фиксирует сколько-нибудь существенных межэтнических столкновений.
Самое древнее, изначальное название административной территории, ныне являющейся Кондопожским районом Республики Карелия, — это Успенская выставка. Ее возникновение относится ко времени независимости Новгородской республики (до XVI века). Тогда произошло «выставление», то есть переселение части жителей Никольского Шуйского погоста к устью реки Суны и создание там прихода церкви Успение пресвятой Богородицы (современная Успенская церковь — это четвертая церковная постройка в данном месте). Одновременно кондопожские места осваивали выходцы из Спасского Кижского погоста. Кондопога занимала пограничное положение между ними. Это, по мнению петрозаводского историка-краеведа И. П. Кутькова, даст ключ к расшифровке топонима «Кондопога».
Успенская церковь, Кондопога
«Предположительно, — пишет И. П. Кутьков, — он состоит из двух частей Koпd — крестьянский двор, хозяйство (карел.) и роhjа — угол. То есть поселение в дальнем углу».
Другие версии названия «Кондопога» даны в книге «Загадки карельской топонимики». Г. Керт и Н. Мамонтова выделяют две основы «конд» и «пога», для каждой из которых есть свои топонимические соответствия. Так, «конда» — это мощная смолистая сосна без сучков; «кондовый» — старинный, прочный, основательный; «конда» — песчаный возвышенный берег. Карельский «kondii», вепсский «kondi», финский «kontio» означают «медведь». А карельское слово «kontu», финское «kontu», вепсское «kond» — «крестьянский двор». Саамское слово «kondokk» означает «земля для оленей», «ловля оленей».
Слово «пога», ассоциируемое с карельским «pohd», вепсским «pokd» и финским «pohja», значит «основание», «дно», «крайняя часть залива». Каждое из этих понятий могло стать основой названия «Кондопога».
Первое упоминание о Кондопоге относится к 1495 году. Это открытие сделано учителем физики средней школы № 1 г. Кондопоги Г. Я. Пудышевым. Им обнаружена следующая запись в Писцовой книге Обонежской пятины: «Дер. в Кондопоге… Левонсковская, по Юрьеву письму Константиновича (Сабурова), была пуста…» А так как Сабуров был писцом в 1495–1496 гг., значит, запись эта — отзвук о потерянных описаниях Кондопоги за 1495 г. Деревня Кондопога включала в себя Зады Нижние, Зады Верхние, деревни Верхинскую (изначально Перхинскую), Щеголевскую, Гришинскую, Одинцовскую, Матвейки Лукина, Левонов Ручей, Северный Конец. Деревни Матвейки Лукина и Щеголевская являются самыми древними, так как упоминаются уже в писцовых книгах XVI века.
Численность населения Кондопоги менялась медленно. Так, в 1563 году в ней проживало около 400 человек, в 1795-м — 566, в 1895-м — 714. Форму поселения определяли два фактора: береговая линия Онежского озера и хорошо дренированный юго-западный пологий склон. Этой землей очень дорожили и тщательно ее возделывали.
Карта Онежского озера
Как же осуществлялось управление в эти стародавние времена? На этот вопрос отвечает историк из Петрозаводска А. И. Жуков. Он пишет: «В царствование Иоанна IV Васильевича Грозного в 1540–1560 гг. черносошные (государственные) крестьяне получили право самоуправления: выборы собственного суда, налогового и полицейского аппаратов. Выборы и заседание органов самоуправления происходили в помещении — «трапезе» при церкви.
Тут же в церкви происходило принятие присяги вновь избранных старост. Кондопожане имели собственную церковь, и поэтому они, отдельно от шуян, стали избирать своих лиц самоуправления: полицейских («целовальников») — от обычая целовать крест при присяге) и налоговых старост. Реформы местного самоуправления середины XVI века окончательно закрепили самостоятельность Успенской Кондопожской выставки в рамках местного самоуправления».
Вместе с первыми упоминаниями о Кондопоге мы находим в Писцовой книге и рассказ о занятиях ее жителей — это прежде всего земледелие и скотоводство.
«Деревня в Кондопоги Матвейки Лукина, а в ней крестьян: вдова Овдотьица Самуйлова жена, Иванко Михайлов, Матвейка Лукин. Пашни пахотные пять чети (четь — четверть, мера пахотной земли, равная полудесятине) в поле, а в дву по тому ж, сена двадцать пять копен». Земли считались «черными», то есть были собственностью государя. Фактически крестьяне были полными хозяевами своих участков: могли продавать их, закладывать, передавать по наследству. Государство занималось лишь оброчными сборами. Отсутствие поместного землевладения объясняется несколькими причинами: слишком дорого стоило содержание помещика и его конной дворни, в краю, где из десяти лет только четыре были урожайными, а полевая конница не была пригодна, потому что враг приходил на ладьях по морю и рекам и держался в лесах и топях. Да и сами служивые люди не желали получать местные дачи, так как край был мало заселен, земли малоплодородны.
Невозможность прокормиться с земли, оброчные подати, которые платили хлебом и деньгами, заставляли заниматься промыслами: железоделательным, кузнечным, рыбной ловлей и другими.
Одновременно период XVI–XVII вв. — один из самых трагических в истории края. Ливонская война 1558–1583 гг., нападение шведов в 1591 году, период «смутного» времени, когда шла борьба за Московский престол, привели к разорению, голоду, запустению края. Стали «…дворы пусты», «крестьяне сошли от войны безвестно». Наиболее опустошительными для края были два последних события.
В 1591 году Пидеру Багге указывалось пройти всю Карелию, «…причиняя неприятелю наибольший вред и урон, грабя и сжигая все что можно».
С 1612 по 1616 г. край вновь был подвергнут разорению. Теперь это были шайки литовцев, поляков, запорожцев, русских, преследуемые правительством Михаила Романова, цель которого была расчленить и уничтожить вольное казачество. Всюду, где проходили эти шайки, «святые храмы были осквернены, ценные оклады с образов сняты, крестьяне или замучены, или убиты».
Кроме того, в 1613 году швед Ану-Мук с двумя русскими дворянами и подьячим склоняли крестьян принять подданство шведского короля, но верность жителей России и законному государю спасли страну от позора.
В последующие годы пошел быстрый процесс восстановления края, заселения и разработки пустующих земель. Для военной охраны шведского рубежа правительство предприняло своеобразное мероприятие: было решено поручить охрану границы со Швецией самим местным крестьянам, обучив их для этого «иноземному строю». Предполагалось, что крестьяне смогут одновременно и нести военную службу, и продолжать вести свое хозяйство. Все сколько-нибудь зажиточные крестьяне в возрасте от 20 до 50 лет были вписаны в солдатские списки, их стали называть «пашенные солдаты». Обучали их иностранные офицеры. Так продолжалось до 1666 года.
В 1649 году был основан г. Олонец. Это также потребовало дополнительных усилий от населения края: если близлежащие погосты доставляли в Олонец бревна, доски, то другим погостам доставку заменили денежными сборами. Все это донельзя ухудшило и без того нелегкую жизнь крестьян. На это они ответили мощным народным движением, которое слилось с движением старообрядцев. Но это уже другая страница истории.
ТРАГЕДИЯ РАСКОЛА
Речь пойдет о церковном расколе, который стал следствием политики царя Алексея Михайловича (1645–1676 гг.) и патриарха Никона. Более 7 тысяч крестьян приняли добровольную коллективную смерть от огня.
Первая такая гарь случилась под Олонцом в 1676 году. Около тысячи крестьян Лобских погостов сожгли себя в 1687 году в селении Берёзов Наволок. В том же году жители-старообрядцы Заонежского полуострова заняли Палеостровский монастырь и с приходом туда стрельцов подожгли обитель и там сгорели. Монастырь отстроили, но в следующем, 1688 году, оставшиеся старообрядцы заняли Палий Остров во второй раз, и обитель запылала вновь.
Всего в двух палеостровских гарях погибло 4–4,5 тысячи человек. Документы сохранили сведения о пашенном дворе в Линдозере и сожжении здесь 70 человек. Кроме того, множество крестьян покидали обжитые места и уходили кто куда. Так, крестьянин Лижемской волости Григорий Семенов бежал в Норвегию и там, в Норд-Капо, организовал из беглецов целую колонию.
Читатель спросит, зачем понадобились такие реформы? Почему столь ненормальным, с точки зрения здравого смысла, было поведение людей? Почему эти люди так поступили? О чем они думали?
В середине XVII века власть была обеспокоена идеей объединения страны, в частности присоединением Украины. Это было невозможно без единообразия церковной жизни. Украина жила по греческим образцам: крестилась тремя перстами, поклоны отпускала поясные, да и сама церковная служба велась по-другому. Все это делалось по раз и навсегда установленным канонам. Решено было исправить по греческим образцам церковные книги и в России, вместе с этим изменить и обрядность. Уже в марте 1653 года по всем церквам было разослано требование заменить земные (до земли) поклоны поясными (в пояс) и креститься тремя перстами вместо двух.
Появилась масса недовольных. Все, кто был обижен властью, шли в раскол. Власть ответила террором. Вожди раскола — протопоп Аввакум, Иван Неронов, дьякон Федор были отправлены в ссылку и заключены под надзор в монастыри. Против народа были брошены солдатские команды, которые силой вводили новую веру.
Старообрядческая икона
В реформе было такое, что не нравилось всем, — стремление государства подчинить себе церковь, а значит, и духовную жизнь человека. Раньше сами прихожане были главными в своих церковных делах: решали, кого в священники поставить, как содержать обнищавших стариков, когда новую церковь ставить, кого из мастеров пригласить для строительства. Церковная трапезная всегда была местом церковного сбора, да и сам храм со всем его содержимым был собственностью прихожан. Теперь, с началом церковной реформы, все переменилось. У церквей изымали старинные церковные книги, купленные, кстати, на средства прихожан. Надо было покупать новые. Провели учет и перепись храмов и их имущества, которое перестало быть собственностью прихожан. Стали требовать обязательного еженедельного посещения церкви, соблюдения постов с ежегодной исповедью (это было не принято раньше). Кто этого не делал, записывали в раскольники. Священникам предписывалось также брать за венчание рубль, а за повторный брак — вдвое больше, даже если один из супругов умирал естественной смертью. «Девка» и вдова, родившие «прижитое детище», должны были уйти в монастырь, а виновный платил в монастырскую казну. Во время церковных праздников, например, на Святках, были категорически запрещены традиционные игрища и колядки. Все это усиливало мелочный надзор за населением, было вторжением в личную жизнь людей. Так что и защищал народ не просто старые обряды, а свою свободу выбора, право жить по своему усмотрению.
Необходимо добавить к этому и резкое ухудшение жизни крестьян в целом. Возросли налоги, приводя человека в состояние безысходности. Строительство нового города Олонца еще больше увеличило крестьянские повинности. Крестьянам приходилось выполнять свой крестьянский труд и нести бремя солдатчины. Для них была введена служба пашенных солдат. Строились железоделательные заводы, а это новое дополнительное и очень тяжелое тягло. К тому же усиливался режим преследования за упорство в расколе. После троекратных увещеваний таких предписывалось сжечь в срубе. А прах развеять. Тех, кто готов был раскаяться, следовало ссылать в монастырь под надзор и там содержать на хлебе и воде под караулом. После раскаяния холостых мужчин предполагалось оставлять в монастыре навсегда, а семейных отпускать под чье-нибудь поручительство.
Естественно, что слухи о расправах росли и ширились. Крестьяне бросали свои деревни, забираясь все дальше на север и Урал. Строили небольшие монастыри — пустыни. Одна из таких возникла совсем недалеко от современной Кондопоги, в трех верстах от деревни Вороново, на Виданском острове, который омывали два рукава реки Суны, напротив деревни Чекулай. Еще в начале XX века, по словам очевидцев, здесь можно было разглядеть стены со свисающими истлевшими ризами. Основал пустынь монах Кирилл, родом из деревни Андреевское (Андреев Наволок). Известной всей России эту пустынь сделал инок Соловецкого монастыря Епифаний, который пришел сюда в 1657 году. Здесь он активно отстаивал старую веру, учил людей, пророчествовал. Здесь написал «Книжицу», обличающую сторонников новой веры, начал описывать свое «житие». В 1666 году он уходит в Москву, где в это время проходит церковный собор. Перед Успенским собором читал он свои записи, которые публично вручил царю. Был арестован, брошен в темницу, а вскоре подвергся наказанию — «скадернаглагогива языка отсечение». Затем ссылка в Пустозерский острог, которую он отбывал вместе с протопопом Аввакумом и попом Лазарем. Но и это не сломило мятежную голову. Он продолжает тайно писать и в изготовленных им деревянных крестах и топорищах стрелецких бердышей переправляет эти письма на волю. Ему вторично рубили язык, а теперь еще и правую руку. Но и это не конец. Он пишет главное сочинение своей жизни «Житие», склоняя к этому и Аввакума. «Аввакум протопоп принужден бысть житие свое написати иноком Епифаном, понеж отец ему духовный инок». Жизнь Епифания оборвалась 14 апреля 1682 года, когда они — Епифаний, Аввакум и Лазарь были сожжены по приказу царя на костре.
А Виданский остров стоит. И каждый легко найдет место старинной пустыни, если сойдет прямо у вороновского моста и правым берегом Суны дойдет почти до конца острова. Там он обнаружит старое, давно брошенное кладбище с поваленными огромными елями.
Но есть еще несколько вопросов. Почему огонь? Кто вел на костер? Все ли так бескорыстно? По мере расширения раскола и роста правительственного давления у людей все более крепло ощущение приближающегося конца света. Казалось, что установленный мир и порядок рушится. А рядом проповедники не уставали повторять о спасении души от «печати антихристовой» в пламени посредством самосожжения. «Кто сожжется, тот и спасется», — повторяли они. А потому готовили сруб из ветхого сухого леса, да так, чтобы нельзя было «выкинуться» во время гари — окна, более похожие на щели, узкие двери, щиты для запора. А внутри набрасывали кудель, солому, пеньку, стены обмазывали дегтем. В особых деревянных желобах — порох…
История знает разных организаторов раскола. Были люди-идеи, и таких было большинство. Но были и другие. О них пишет в своей работе «Карелия на переломе эпох» И. А. Чернякова: «Документы донесли до нас жуткую правду… Когда вовлеченные люди задыхались в огне и пламени, приведшие их сюда каким-то образом успевали ускользнуть и продолжали свою агитацию вновь».
Старообрядческие традиции «веры отцов» надолго сохранились в Кондопожском крае — вплоть до XX столетия. Где-то будут храниться старообрядческие иконы (обратите внимание на руки святых — с двуперстием), кто-то у себя в огороде строил маленькую келью, был примером праведного образа жизни. Так жила старая вера, а с нею и вольный дух ее проповедников.
ЭПОХА МЕТАЛЛА
Сегодня, когда машина быстро и легко проскакивает через небольшие мостики у деревни Лижмы и в Кончезере, она лишь слегка притормаживает и несется дальше. А ведь именно здесь более трех веков назад начинало биться «индустриальное сердце карельского края».
России остро были нужны медь и железо. Тульские и каширские заводы уже не справлялись, приходилось выкупать металл за границей. Вот почему московское правительство Алексея Михайловича распорядилось повсюду искать медные и железные руды, выдав на это значительные средства из казны. В Карелии об этих рудах знали давно и так же давно их использовали, веками занимаясь железоделательным промыслом. Но одно дело промысел, а другое — железоделательная мануфактура. Здесь, помимо руды, нужны огромные запасы соснового леса, который станет исходным сырьем для древесного угля, нужна энергия рек, чтобы вращалось множество машин и механизмов, и, наконец, работники для обслуживания заводов и работы на них.
Все эти факторы слились воедино в нашем крае, а потому в конце XVII века строятся два железоделательных завода: вначале — Лижемский (доменный и молотовой), а затем — Кедрозерский молотовой. Первый был построен в 1689 году, а второй — предположительно в 1694 году. Северная война, нужды армии и молодого флота, новая столица многократно увеличивали спрос на металл. По указу Петра I в 1706–1707 гг. был построен Кончезерский железоделательный и медеплавильный заводы.
Заслуга строительства первых двух заводов принадлежит Генриху Бутенанту фон Розенбушу. Посланник датского короля в Москве, он пользовался огромным доверием русского правительства. Это он привез в Карелию мастеровых людей из Тулы, Каширы и Швеции. Начал металлургическое производство, построил лесопильные заводы, попытался организовать добычу жемчуга, взял подряд на строительство двух галер, первый понял бесперспективность добычи меди. Это в его честь на заводах устраивались фейерверки и салюты, а имя его стало частью северного фольклора.
У крестьян же это имя всегда вызывало ропот недовольства, а часто и откровенную ненависть. По просьбе Бутенанта их приписывали к заводам, они теряли свою вольность и по сути становились крепостными. Кроме своей крестьянской работы, они должны были сечь дрова и выжигать уголь, поднимать, обжигать и везти железную руду, ломать и доставлять на завод известь, работать на заводах, заготавливать и везти дрова для них. Ответом крестьян стали первое и второе Кижские восстания.
Но дело было сделано. Заводы начали работать. Вице-адмирал Корнелий Крюйс сообщал Олонецкому коменданту Ивану Яковлеву: «Я такое бутенантово железо возил на кораблях в дальние государства, и то железо было и пробу свою держало против доброго шведского железа». Чтобы получить такую аттестацию, необходимо было наладить высокотехнологичное производство. В Кончезере это выглядело так. Все начиналось с плотины на реке Викша, что соединяет Пертозеро и Кончезеро. От нее были проведены русла к толчее, домне и молотовой. В плавильне работали две печи, температуру в которых поддерживали два деревянных меха. В специальной избе располагалась толчея, где шестью пестами мельчили руду и тут же промывали ее. В другой избе работала молотовая с четырьмя горнами и тремя вододействующими молотами. К этому надо добавить горное, кузнечное, дощатое, литейное, якорное и пушечное производства. Вокруг множества подсобных помещений — угольные и рудные сараи, амбары для железных припасов, а также для смолы и дегтя. Рядом же находились жилые строения для мастеров и две поварни (столовые). Производство меняло жизненный уклад людей и даже окружающую природу. Работы начинались в четыре часа утра выстрелом заводской пушки. Она же возвещала о перерывах и окончании работ. Доходы завода позволили построить прекрасную церковь, которую расписывал сам И. Н. Крамской (работники Музея изобразительных искусств до сих пор не теряют надежды найти в каком-нибудь из домов икону, расписанную им). Именно в Кончезере появилась первая в крае больница. Что касается окружающего ландшафта, то он также был совсем иным. Об этом говорил научный сотрудник заповедника «Кивач» А. П. Кутенков. Мы стояли около старой, давно заброшенной угольной ямы. Диаметр ее был более 20 метров. Ее-то и заполняли отборным сосновым лесом, чтобы затем выжечь древесный уголь. Ям таких было множество, а значит, и рубки леса были велики. Возили лес, дрова, уголь на лошадях, а это значит, что очень большие площади засевались под овес. Все это рождало совсем иной, отличный от сегодняшнего ландшафт. Теперь о продукции заводов. Сведения о ней мы находим в «Описании Олонецких горных заводов» И. К. Чудинова. В главе, посвященной Кончезерскому заводу (текст ее подготовил к публикации А. М. Пашков), он перечисляет частные заказы: горшки, котлы, треножки, вьюшки, доски, подшипники, шестерни и колеса для мельниц, ковши, сковороды, топоры, ключи, заслонки, проволока. По нарядам Императорского кабинета (личная канцелярия монарха) изготовляли вазы, черепицу для крыш, фонтанные трубы для летнего сада. Адмиралтейств-коллегия требовала ядра, дробь, бомбы.
Пушек было произведено всего 18 штук. Делать их качественными мешало низкое расположение завода. Вода заливала отливочные формы. Для отливки пушек избрали Лижемский завод, который было решено коренным образом реконструировать.
Работали заводы крайне нерегулярно. Причинами простоев были трудности с сырьем (руда, лес), отсутствие заказов, устаревшее оборудование, реконструкции, пожары. Так, 21 июня 1793 года на Кончезерском заводе взорвалась домна, возник пожар, уничтоживший завод, который долго потом восстанавливался.
На Кончезерском заводе в разное время работали выдающиеся инженеры своей эпохи. В их числе Карл Карлович Гаскойн (1739–1806 гг.). Его приезд в Россию из Шотландии, где он был директором знаменитой Корранской пушечной компании в Фалькирке, напоминал детектив, так как, говоря современным языком, он был «невыездным». Другим директором завода был также уроженец Шотландии Александр Адамович Смит. В 1819 году посетивший Петрозаводск царь Александр I лично наградил его. Считается, что до конца жизни Смит так и не покинул Кончезеро, где имел дом «в вполне английском духе».
В 30-е годы XIX века Кончезерский завод стал местом введения и отработки новых технологий в российской металлургии. Вначале здесь проводились опыты по установке нового типа горнов, пытались заменить дорогостоящий камень на огнеупорную смесь. Затем здесь впервые на домне № 1 применили горячее литье. Следующей новацией была попытка заменить уголь, использовавшийся при плавке чугуна, дровами. Надо заметить, что два последних опыта провалились. «Эпоха металла» закончилась в нашем крае в 1905 году, когда был закрыт последний из действующих Кончезерский завод. Он, как и Кедрозерский, Лижемский, Святнаволокский, Тивдийский заводы, не выдержал конкуренции с петрозаводским Александровским заводом.
Сейчас об этих заводах напоминают лишь старые документы да исследования историков. Из материальных памятников остались лишь заброшенные рудники, часть стен Кончезерского завода да удивительной красоты «щелики» — как бы разрезающие скалу узкие щели, оставшиеся после выемки рудного тела. Их легко найти у деревни Чеболакши. Но можно увидеть продукцию завода.
Для этого достаточно прийти в городской краеведческий музей.
Виктор Карелин